М. Множество форм я сменил, пока не обрел свободу. Тёк я огненной лавой с новорождённых гор, сернистым океаном жадно глотал я пламя, между стихиями гранью стою я до этих пор.
Н. Где-то на грани миров бурным потоком я был, рвался к свободе сквозь льды, снегом в горах порошил.
М. Осенним листом золотистым я плыл по ручью лесному и золотым монистом пылал на женской груди, коньком на тесовой крыше я охранял хоромы и вожаком табунным скакал всегда впереди.
Н. Ветром холодным я несся, пенные гребни срывая, и среди румбов слыл главным, вел сквозь полярные льды. Отмелью длинной песчаной был я в излучине речки и инструментом крестьянским, в пойме косившим траву.
М. Я расписной бадьею качался на коромысле, колодезною водою на стадо гусей плескал, плясал я пером гусиным, спеша за летучей мыслью, и трясся страницей, видя цензора злобный оскал.
Н. Цвел я в лугах иван-чаем, солнца вбирая лучи. Собран пчелой как нектар, медом стал в улье я после. Качку легко пережив, в темном подвале бродил. Пенным напитком хмельным стал я на празднике славном, многих тогда вдохновив петь, танцевать и любить.
М. Юбок кипенью белой вился в любовном вальсе, белыми лепестками над кроной вишни кружил, алым вишнёвым соком в жаркие губы впитался, алою силой вышел из отворенных жил.
Н. Был я тончайшим узором, медный кувшин покрывавшим, и на мехенди у невесты я отраженье нашел. Был я рубином бесценным, в царской короне сверкавшим, и в витраже был стекляшкой, свет пропускавшей в костел.
М. Я витражом многоцветным реял в готическом храме, над шумным потоком улиц неоновым светом играл и в игре отражений огненными язычками уходил в бесконечность туннеля меж двух зеркал.
М. Плыл я тяжёлой тучей, плача над флюгерами, кровью земли и зданий в водостоках шуршал. Зонтики рвал у прохожих, вил на ратуше знамя – бриз, безмятежно игривый, и ураганный шквал.
Н. Кроны дубов и платанов нежным дыханием трогал и растворялся в потоках, несших титановых птиц. Был минералом на склоне горного кряжа и веткой, к небу взметнувшихся спиц.
М. Чайником был я весёлым, красным в белый горошек, огненной розой цвёл я под эмалированным дном, бурлил я в железном брюхе, крепчал среди чайных крошек и, разлившись по чашкам, семью собрал за столом. Жизнь - это Путь: по мирам, спиралью, от себя к себе
Веткой сирени душистой к милой в окно я стучался, птичкой на ветке чирикал и улыбался зарёй. Много сменил я обличий, в каждом из них раскрывался, и уходя возвращался жизнью и новой весной. Жизнь - это Путь: по мирам, спиралью, от себя к себе
Был я душистым хлебом и тишиной Начала, был и котом мурчащим, и молоком парным. Пробовал все дороги - одна лишь моею стала. Пройдя ее стал я многим, а может - стал лишь иным.
